Громогласно дав мятежникам три предостережения относительно непременной явки в уху, она закинула разом несколько неводов; но, протащив их по всему протяжению реки в пределах
городской черты, ничего не изловила, кроме головастиков и лежащего в тарелке больного пискаря.
Вместо того, чтобы хлопотать о перевозе счастливого артиста за
городскую черту, Горданов, явясь к нему на другое утро, предъявил ему бумагу, по силе которой всякая полицейская власть обязана была оказывать Павлу Николаевичу содействие в поимке названного в ней артиста.
Не больший порядок был и в самом Петербурге и даже в его центральной части, где помещались дворцы. Современник императриц Анны и Елизаветы майор Данилов рассказывает, что в его время был казнен на площади разбойник князь Лихутьев: «голова его вздернута была на кол». Разбои и грабежи были тогда сильно распространены в самом Петербурге. Так, в лежащих вокруг Фонтанки лесах укрывались разбойники, нападая на прохожих и проезжих. Фонтанка в то время, как мы знаем, считалась вне
городской черты.
Эта площадь, собственно говоря, могла бы считаться за начало города, если бы находящаяся в конце ее застава, состоящая их двух каменных, выкрашенных в белую краску столбов с гербами города, не указывала, где начинается
городская черта.
Целые годы вел свою выгодную, но по тогдашнему времени, ввиду отсутствия полицейского городского благоустройства, почти безопасную линию дядя Тимоха, вел и наживался. Он выстроил себе целый ряд домов на Васильевском острове в
городской черте. Его жена и дочь ходили в шелку и цветных каменьях. За последней он сулил богатое приданое и готов был почать и заветную кубышку. А в кубышке той, как говорили в народе, было «много тыщ».
Они не переменили местожительства и остались жить в собственном доме, так как собственные лошади и экипажи скрадывали расстояние, отделявшее их от города или «центра города», как говорила Ираида Ивановна, ни за что не соглашавшаяся с тем, что их дом стоит за
городской чертой.
Неточные совпадения
«Предав вас вместе с сим за противозаконные действия по службе суду и с удалением вас на время производства суда и следствия от должности, я вместе с сим предписываю вам о невыезде никуда из
черты городской впредь до окончания об вас упомянутого дела».
Признаюсь, эти вопросы немало интересовали меня. Не раз порывался я проникнуть в Бельвиль 48 или, по малой море, в какой-нибудь debit de vins [винный погребок] на одной из
городских окраин, чтоб собрать хотя некоторые типические
черты, характеризующие эти противоположные течения. Но, по размышлении, вынужден был оставить эту затею навсегда.
Правильное лицо Максима не являло ни одной порочной или преступной
черты. То было скромное лицо, полное добродушия и отваги, одно из тех русских лиц, которые еще ныне встречаются между Москвой и Волгой, в странах, отдаленных от больших дорог, куда не проникло
городское влияние.
Ранним утром к
городской пристани тянулся обоз со спиртом. Проходя дорогой мимо кладбища, мужики заметили в канаве какую-то необыкновенную группу и остановились, но, разглядев в ней синее лицо человека, над которым сзади возвышалась рогатая морда
черта, бросились прочь. Застывший Ахилла, собрав все силы и позвав мужиков, велел им смотреть за
чертом, а сам вытащил из канавы руку и перекрестился.
Ответ вы можете дать следующим образом: завтра, или послезавтра, ровно в четыре часа пополудни, в
городском саду, на повороте из главной аллеи в поперечную среднюю, против второй скамейки,
начертите тростью на песке дорожки крест, так чтоб его можно было удобно заметить.
В самой Москве были приняты следующие гигиенические меры: в
черте города было запрещено хоронить и приказано умерших отвозить на вновь устроенные кладбища, число которых возросло до десяти, кроме того, велено погребать в том платье, в котором больные умерли. Фабричным с суконных фабрик было приказано явиться в карантин, неявившихся велено бить плетьми. Сформирован был батальон сторожей из
городских обывателей и наряжен в особые костюмы.
А по праздникам я сам все роты самолично обойду. Да чтоб не тянулись, — смотри у меня! Поздоровкались — и будет. Понанесут мои лакеи и жареного и пареного, корзин со сто. За провизией не постою, — не таковский… Барышень
городских пригласим, — Сидорчук у нас мастак… Да как грянем в шесть гармоний кудрявую польку, — аж до офицерского собрания докатится. «Ти-ли, ти-ли,
черта брили, завивали хохолок…»
Музыканты — они,
черти фасонистые, писарям не уступят. Потому завсегда на людях: то в
городском саду в сквозном павильоне над публикой гремят — кажный сапог на виду, то на парадных балах мазурку расчесывают. Михрютками в голенищах разинутых не вылезешь, не тот табак. А ежели кой-что себе сверх форменной пригонки и дозволяли — адъютант не подтягивал. Ему тоже, поди, лестно: такая команда, хочь в Париж посылай.